Султанна Французова

Модный бизнес по-русски

У переводчиков есть такое понятие как «ложный друг». Так называют слова и выражения, которые схожи по звучанию с русскими, но имеют иное значение.

Вот, например, видит переводчик слово dutch, и рука так и хочет написать «датчанин» - а это голландец. Или, допустим, взять слово magazine – даже такой маститый переводчик как Илья Кормильцев, переводя «Гламораму» Брета Истона Эллиса, потерял бдительность и перевел magazines как «магазины», тогда как имелись в виду, разумеется, журналы. Похожая история происходит и с российской модой – слова, вроде бы, используются все те же, однако русская fashion-индустрия заметно отличается от мировой, причем как в области fashion, так и в области индустрии.

Во всем мире дизайнеры участвуют в неделях моды, чтобы решить две насущные для собственного выживания задачи: показать новые коллекции байерам, чтобы обеспечить себя контрактами на ближайшие полгода и засветиться в прессе.

Причем работа с байерами, зачастую, имеет высший приоритет – именно для байеров на подиумах Нью-Йорка, Парижа и Милана помимо дефиле на подиумах проводятся выставки и шоу-румы. В выставке на лондонской неделе моды, к примеру, участвовало 170 дизайнеров, а на подиуме было представлено только 46 коллекций.

У нас все наоборот – внимание и прессы, и закупщиков сосредоточено на дефиле. Профессия байера особой популярностью не пользуется, а зарубежным байерам и европейских марок пока более чем хватает.

Именно поэтому показы на российских неделях моды превращаются в шоу – и чем ярче это шоу, тем лучше. Зал, в основном, заполнен журналистами, поэтому показ одежды, который должен бы демонстрировать коммерческий потенциал коллекции, превращается в эффектное представление.

Егор Зайцев, дебютировавший на Russian Fashion Week в апреле 2004 года, шьет отлично скроенные костюмы. Но на подиуме он показывает не костюмы, а дефиле странного вида насекомых с щупальцами. Конечно, разглядеть мастерство дизайнера можно даже при активном его сопротивлении, но для этого необходимо отсечь все лишние детали. Простые зрители от такого подхода только выигрывают, но задача и без того немногочисленных байеров усложняется.

«Я – человек творческий, и моя одежда – это способ самовыражения, моя философия», - говорил дизайнер после показа. – «это не массовые модели, и их оценивают в первую очередь мои друзья и близкие. Им нравится».

Еще серьезнее к вопросам презентации своих коллекций подходят дизайнеры Fresh Art. В показе прошлого сезона принимали участие многие звезды отечественного шоу-бизнеса – от Николая Баскова до Филиппа Киркорова. Каждый показ Fresh Art - это феерия, которую они устраивают для друзей. Не мероприятие для профессионалов, а красочная вечеринка. Контракты их не интересуют в принципе, потому что шить одежду поточным методом они не собираются. «Мы делаем дорогую эксклюзивную одежду, купить которую может относительно небольшое количество людей, как в России, так и за границей». Создание одежды это fun, это в первую очередь эмоции и чувства.

«В России нет индустрии моды, и не будет в ближайшем будущем», - говорят Аслан, Александр и Давид, - «чтобы стать частью мировой индустрии, нужно пройти долгий путь – Россия пока находится в самом начале».

В этом и заключается главное отличие русской моды. Создание коллекций по-русски - это искусство, хобби, увлечение. Все, что угодно, только не бизнес. Дизайнеров больше интересует самовыражение, чем возможность по-настоящему заработать на своей коллекции.

Как правило, любой творческий человек начинает с некоторой обязательной программы, со школы. Для того, чтобы получить право на свободное самовыражение он должен сначала доказать, что умеет играть по правилам, что его одежда востребована, что его творчество понятно современникам. Отечественные художники, успешно пропустив первичные этапы накопления творческого капитала, сразу переходят к высшему пилотажу. Платежеспособная аудитория им не нужна в принципе – гораздо важнее признание модных журналистов и зависть товарищей по цеху.

«Русским дизайнерам меньше всего нужны деньги», - оценивает творчество коллег Султанна Французова, - «и знаете, в этом есть своя прелесть – ведь эта ментальность присуща не только русским дизайнерам, но и русским людям вообще».

По словам Султанны, требования российских дизайнеров действительно обычно невелики: на коллекцию нужно порядка 20-30 тысяч долларов, «чтобы творчество свое показать». Распродается коллекция, как правило, друзьям и знакомым. Если распродается вообще. По мнению дизайнера, плохую службу российской моде, как ни странно, сыграли высокие цены на нефть и вообще большое количество свободных денег в стране: инвестировать в моду не интересно, можно легко найти куда более выгодные и верные варианты. Так что инвестируют в российский fashion, как правило, люди, дизайнерам не чужие, и не денег ради, а так, по дружбе, или из более сильных чувств.

«Это называется business for pleasure», - продолжает Султанна Французова, - «Бизнес для удовольствия. И пока российская fashion-индустрия будет существовать только по принципу business for pleasure, сами понимаете, никакой индустрии не было и не будет».

Маша Цигаль вообще сравнивает попытки "одеть всю Россию" с желанием облачить страну в униформу, вопросы массового производства ее не интересуют. Она делает одежду для единиц, и пока в Москве людей, способных купить себе в "Подиуме" дорогой спортивный костюм, хватает.

Но все российские дизайнеры сходятся в одном: для того, чтобы модная индустрия в нашей стране, наконец, появилась, нужно время. А пока на подиумах московских недель моды продолжаются шоу – одно другого ярче и громче.

11.10.2005
Мария Крылова, фото: Константин Куцылло, Газета.ru

на главную страницу сайта о Султанне Французовой